Пиксельные мальчики.
— Автоматы в положение на плеЧО. Сложить оружие затвором вниз.
В части обязательно должны быть добрые и злые офицеры. Это нужно для баланса вселенной, иначе она схлопнется. Сегодня с нами майор С-ов. Он относится к категории добрых. Иногда даже слишком. Всегда улыбается, почти не кричит и отпускает нас на перерыв в тенек.
В общем, мы отходим перекурить, а автоматы лежат на асфальте, так, как мы их оставили — по правую руку. Кажется, будто рядом с ними ещё стоят невидимые бойцы. Стоят и ждут приказа. Я особо ничего не чувствую, но, если бы мне предложили нарисовать плакат с какой-нибудь агитацией против войны, я бы изобразил наш плац: вот чётко по квадратам лежат автоматы, а самих бойцов нет. Всё остальное тоже как-то меркнет: зачем нужны небо, ветер и цветущие ромашки, смех и слёзы, если больше нет тех, кто может это видеть и слышать. На войне выживет только железо, и больше никого не останется. Пустой тихий плац, и безмолвное оружие, которое может только стрелять, не зная последствий.
Слышен ли звук падающих деревьев в лесу, в котором никого нет? Всё-таки нет. Я уверен. Ведь меня нет, и никого нет. А что значит — меня нет? Как так может быть? Ну, тебя убили, например. Так если меня убьют, я всё равно об этом не узнаю. Эта мысль кажется мне такой безучастной — и неохота волноваться. Где есть я, там нет смерти, а там, где она, — нет меня. Кто это сказал, не помню. Всё очень просто. Я равнодушно дымлю сигаретой, и вытираю пот со лба. Наконец-то жара.
Мы стоим в тени казармы, наблюдая, как тренируется перед присягой рота офицеров запаса.
«Я торжественно присягаю на верность своему отечеству — Российской Федерации…“ – голос курсанта разносится по плацу.
Самое смешное во всей этой ситуации, так это то, что я точно знаю, что у парня (не запомнил его фамилии), который сейчас читает текст присяги, двойное гражданство. То есть он присягает на верность одному отечеству, имея паспорт гражданина другого государства. Это всё, что нужно знать о присяге.
Забавно.
Пацаны курят.