А в ночь на первое это всё-таки случилось. Случилось уже после того, как пробили куранты, когда было много выпито и съедено, когда салюты за окном стали немного реже и тише, когда я счастливо вздохнул и, глядя в светлый от иллюминации город, решил, что отпускаю. Отпускаю, оставляя в прошлом году всё то, что могло быть, но так и не случилось. Всё, что могло быть общим и принадлежать только нам. И это было, в общем-то, легко. Весь декабрь мне не было больно. Ну только если совсем чуть-чуть. Иногда. И в новый год совсем уже хорошо и весело. Совсем.
Всё теперь должно было остаться ничьим, забытым, оставленным, брошенным — только так можно опять стать свободным — когда больше ничего тебе не принадлежит.
И вот тогда она зачем-то напомнила о себе. Страшно забилось сердце, и холодом по спине спустилось новое, забытое чувство надежды и, может быть, радости. Такой отчаянной радости, когда понимаешь, что буквально через секунду будет ужасно больно и придётся плакать самыми горькими слезами. И понимаешь всё это, но на мгновение, это последнее мгновение, всё равно радостно.
Зачем? Зачем она пришла? Что она хочет услышать в ответ? Почему так мучительно больно? Я улыбаюсь, как дурак, и смотрю ей прямо в глаза. «И тебя с новым годом». И больше ни слова. Уходи, уходи скорее, пожалуйста… И я сам разворачиваюсь к ней спиной и одновременно с этим рука нервно ищет в кармане джинсов сигареты. Закурить, не думать ни о чём, пока раскалённым гвоздём под ноготь не полезли воспоминания. «Блять,» — вырывается вместе с дымом сигарет и паром в морозную ночь, шёпотом ползёт по улицам, и никто не слышит этого шёпота, только мне теперь больно, мне одному посреди этого веселья и радости хочется, до безумия, опять. Влюбиться в неё. Окурок летит вниз, а я считаю этажи с балкона. Один, два, три… Вот он упал в снег, и больше не видно маленькой оранжевой точки.
Зачем мне опять дарить надежду и почему нельзя было оставить прошлое в старом году? Глупые вопросы. Ну и пусть. Всё будет так, как быть и должно, даже если всё будет наоборот.
Утром я шагал в общагу по вымершему городу, и не осталось и следа от той радости, что была этой ночью. Может, мне это всё просто приснилось. Я улыбнулся. Да ладно, говорю я сам себе, всё будет заебись, Ян. Оглянись вокруг, новый год же! Ты всё сможешь и ещё будешь самым счастливым. Если уже не самый.