Мне, наверное, впервые в жизни захотелось сделать что-то, о чём бы пожалели другие.
Чтобы было что-то вроде поздних сожалений, слишком поздних раскаяний, чтобы совестливые отводили в сторону глаза, стыдливо отворачивались. Чтобы бессовестные потупили взгляд.
Это малодушие? Кто придумал, что зло плохо, а добро хорошо? Оторвать бы ему руки. Зло не глупо. Зло — пОшло. Кто это сказал? Почему у зла такая денотация?
Конечно, это всё враньё.
Хотелось разбить кулаки об стену, но я сдержался. Егермейстер был лишним. Он тяжело шумел в голове, как будто у меня там было море или целый океан, всё вокруг стало мягким и абсолютно бессмысленным. Егермейстер был лишним, но он успокаивал. Я раскрыл форточку, а ветер с улицы путался в волосах, и мешал прикурить сигарету.
Завтра надо будет найти машинку. Новый семестр, уставная причёска. А сегодня можно походить с чубом.
Обида всё ещё жгла где-то в солнечном сплетении, и к ней присоединялась тревога. Какая-то странная, смутная, неизбежная…
Неизбежность. Вот она меня пугала всегда. Ещё с раннего детства. Неизбежность событий, тех, что обязательно произойдут, и никакая сила не сможет ничего остановить.
Олега трудности раззадоривали, а меня пугали.
К Дамиру я должен идти злой. Резкий, плюющий под ноги и в сторону, ребром ботинка откидывающий потухающую сигарету, проводящий злой рукой по лицу, чтобы брови ещё сильнее сломались в насмешке.
Какая всё чушь. Для чего это?
Зачем, к примеру, доверять, чтобы потом обманули? И кто-то ведь вправду от этого чувствует удовольствие. Или зачем, если нравится, причинять боль? Я ведь не ищу логики здесь, в этих вопросах. Точнее, ответах. Тогда зачем я стараюсь найти её где бы то ни было?
Плевать, на всё плевать десять тысяч раз! Но почему опять радость поднимается выше этажом, я же слышу, как звонят в дверь надо мной, вижу, как зажигаются радостные окна в доме напротив.
Горите, горите, хотя бы чуть-чуть света, если не хватило огня, и у меня в комнате всё ещё темно.
Сиди за тёмным столом, не подходи к дверям, не прислушивайся, не приникай к своим тёмным окнам в надежде разглядеть свет у других.
Ты так часто смотрел в дом напротив, что пропустил тот момент, когда разносили огонь в твоём доме.
Зачем, для чего вся эта фальшь, лицемерная, отвратительная, от которой отвёртываешься, как от чего-то мерзкого?
Да нет, я ведь знаю, что бывает по-другому, не всё вокруг ложь. Как же найти?
Унылый, последний в этом году летний дождь забарабанил в окно.