Один, два, три, четыре. Большие городские часы, на циферблате которых навсегда застыли стрелки на огромной цифре «девять». Я набираю номер, слушаю гудки в телефоне. Там, на другом конце, на звонок никто не отвечает. «Номер не отвечает», — дополнительно сообщает мне равнодушно-приветливый женский голос. Я не могу ни на чём сосредоточиться. Вот сейчас, за этой красной машиной, или за той чёрной, он появится. Четверть, две четверти десятого. Солнце пригрело, хотя руки мои по-прежнему остаются ледяными. Теперь мне всё равно на занятие, на майские праздники — всё одно, ничего не случится. Мне делается очень страшно. Хотелось позвонить кому-нибудь, рассказать всё так непринуждённо и небрежно, будто не волнуюсь совсем, но я знал, что Дозоров ещё спит, а тревожить Виктора мне не хотелось.
На Проспекте Обуховской обороны в трамвае обнаруживают своё присутствие контролёры. Какая-то женщина кричит на весь салон, что спешит к детям и порывается идти к выходу. Контролёры её держат силой. Мне становится тошно от этой нервной обстановки субботнего утра, и от кричащих контролёров, и от того, что всё пошло не по плану. Как контролировать ситуацию, когда ты над ней совсем не властен? Эта мысль сводит меня с ума. Никогда в жизни ещё мне так сильно не хотелось услышать знакомую мелодию телефона. « Остановка Финляндский вокзал», — раздаётся внезапно в трамвае, и я резко поднимаю голову. Станции перепутались.
«Ну не может ничего случиться», — уговариваю я себя, чтобы унять щекотливое напряжение где-то в области сердца.
«А если...» «А вдруг...»
«Ну и что твоё «вдруг»?» — сердито обрывает второй голос.
Солнце смеётся мне в лицо, заставляя закрыть на долю секунды глаза.
«Всё кончено».